Лодка плыла над телами мертвых, и шест Белки беспокоил их вечный сон, заставлял ворочаться на своем илистом ложе. То там, то здесь из-под воды показывались то кисть, то колено, то спина, то голова утопленника – показывались и снова скрывались в бурлящей сероводородными пузырями глубине.
Ханна, не долго думая, затормозила и свернула к старому деревянному зданию. Маунт-хилл стоял в этих местах задолго до постройки военной базы, это военную базу пристроили к городку, а не наоборот, и в центре города было полно домов, возведенных еще в конце XIX века. Здешнюю церковь построили до войны Севера и Юга, она дважды горела, но горожане поднимали ее из пепла…
Белка встала и, кренясь на ушибленный бок, как раненый в крыло сван, побежала прямо на заросшую лианами стену здания. Миг, и она уже взбиралась по отвесной стене, цепляясь за ветви и шершавые одеревеневшие стволы ползучих растений. Она как раз достигла проема третьего этажа, когда внизу появились первые преследователи.
– Спрячь, Книжник. Без меня ничего не делай. Просто слушай, отвечай на вопросы. Попробуем договориться.
Еще вода была в Банке, но пахла она иначе, старым болотом: за зиму и весну туда стекало несколько тонн, в июле вода зацветала пышной салатовой пеной, и только к ноябрю, когда с утра Банка начинала покрываться тонкой коркой льда, окончательно очищалась.
– Теперь не бывает, – согласился Тим. – Теперь многого не бывает и уже не будет.