Он закашлялся, засипел, согнулся вдвое и побежал вперед, прямо по Рейле – здесь она была почти невидна под плотным покровом ползучих трав, прибитых первыми заморозками к земле.
От него пахло порохом (теперь Ханна знала этот особенный запах, связанный со смертью и опасностью) и немного по́том – день был удушающе жарким, как всегда в этих местах в начале августа.
Тим внутренне хмыкнул. Шепелявый не был в безопасности ни с поднятым, ни с опущенным стволом. То, что он еще разговаривал и грозно хмурился, говорило, что Ханна находится в благодушном настроении. Или устала настолько, что не хочет ломать стражнику руки.
– Что? – Тони подошел к крыльцу и ухмыльнулся. – Что, вождь, забздел? Слабо?
Когда Книжник скрылся, Белка замерла на секунду, закрыв глаза. Когда она их открыла, грустинка из взгляда исчезла. Зверек, мирно дремавший в капюшоне ее худи, почувствовал настроение хозяйки и выглянул из своего убежища, касаясь рыжей мордочкой ее щеки.
Бамм-бамм! Бамм-бамм! Бамм-бамм! Бамм-бамм!