– Когда мы поймаем его, я зажарю его живьем.
– Точно. И с ружьецом. Теперь посмотри на два часа.
На его лице возникло странное елейное выражение, как на морде дикого кота, который только что удавил голубя и пробует на вкус первые капли птичьей крови.
Первые несколько часов Ханна рыдала в номере родителей, а Джошуа, как оказалось, сидел в их с Ханной номере, прямо на полу, возле кровати, и ел печенье из мини-бара – две пачки с фруктовой начинкой, приторной до «не могу». Ел и запивал кока-колой, которую ему запретили врачи из-за диабета, доставшегося ему по наследству.
Но площадь все же была бывшей, теперь ее можно было назвать небольшим сквером, за которым плохо ухаживают садовники.
– Не то, чтобы очень хорошо, – поморщился Бабах. – Косолапого нет поблизости. За ним пошлют.