– Успею, – кивает Йар, размышляя, с чего вдруг старший преподаватель боевой магии сменил гнев на милость, да ещё так радикально. Вряд ли он хочет искупить вину Наира. Скорее, пытается расследовать его смерть. Может, пытается поймать убийцу на живца? Но тогда ему стоило самому ночевать в комнате Йара, а не зазывать того к себе. Чудно.
А ещё я её потом бросила, пусть и под давлением малозависящих от меня обстоятельств, но из песни слов не выкинешь, да и нечестно это – выкидывать…
Кажется, нетерпение себя проявить и ввязаться в какую-то драку, затмевает ему остатки разума… Йар молча смотрит на короля, а тот на своего сына. Король – мудр, в этом у Йара нет никаких сомнений, и он не может не понимать, что отправить Брана равносильно объявлению войны. Тот не преминёт кого-нибудь убить, или оскорбить, или ещё что…
Иннаси застывает перед зеркалом, распускает свои шикарные светлые волосы, вздыхает… и невнятно мычит: не будучи уверенной в возможностях браслета, и не зная, по своей ли воле она служит магу, я приставляю нож к её горлу и зажимаю ей рот рукой.
– Нет, не могу, – выдыхает крайне непоследовательный альд. И, кажется, прижимает меня к себе ещё крепче.
– Помнишь Кида и амулет, который, по его словам, Камила просила куда-то отнести? – отзывается Йар. – Она про это не помнит. Хочу там осмотреться.