— У Охотника нет друзей, запомни. Не знаю, зачем он дал тебе такую редкую вещь, но явно неспроста.
Во всем надо видеть положительные стороны. Так говорят психологи. Вроде как отрезало тебе трамваем ноги — круто, быстрее на руках ходить научишься. Утрирую, конечно, но что-то в этом было. Не в трамваях и ногах, а в позитивном восприятии мира.
— Сейчас немного поручений, надо утром приходить , — объяснил Охотник, указав на листки.
Ага, обязательно. Еще бы сказал, что стрелять будет. Этого я, кстати, тоже боялся. Противник мог бомбануть магией, мог достать пистолет — кто их знает. Но нет. Уже заскакивая за угол дома, боковым зрением заметил, как Игрок бежит за мной по тротуару.
Набегающий фамулус, что уже оправился от полета на недальние дистанции, вдруг споткнулся в десяти шагах от меня. Свалился, опутанный плющом Яна, потрепыхался, с яростью понимая, что его песенка спета и почти затих. Он смотрел, как я медленно подхожу к нему. Может надеялся на пощаду. Или понимал, что сопротивляться бесполезно. Однако я ни о каком милосердии и не думал. Одним движением ударил в голову и еще двумя добил.
Я пожалел, что у меня не было с собой диктофона. Нет, не чтобы прийти в ФСБ и с видом городского сумасшедшего доказывать, что раскрыл мировой (в нашем случае межмировой) заговор. Просто боялся что-то пропустить.