– Обожди, солнышко, не надо… Это у меня сегодня такие плоскостно-чернушные шуточки получаются, обычно я куда добрее и обаятельней.
Мёртвого классика легко похлопывать по плечу…
– Минуточку! – снизошёл Лев. – Давайте не будем опускаться до банального милицейского произвола. Мой друг Ходжа Насреддин вызвал вас для того, чтобы сдать властям нового Багдадского вора.
– Луи де Фюнесом? – хмыкнул я. – В одном из писем моя добрая знакомая из Питера написала: «Смех посрамляет пафос». Хорошая мысль, если вдуматься… Не уничтожает, а именно посрамляет. Подстригает, как газон. Ибо буйно разросшийся пафос – это уже пошло, а пошлость – лишь неправильно понятая ценность. Только смеющийся человек способен расставлять правильные акценты.
– Хамьё! – уверенно добавил Оболенский, и все обернулись в сторону Ахмеда, ожидая его реакции.
Вскоре на улочке вновь стало тихо. Но вплоть до самого рассвета Ходжа Насреддин и его верный ослик до рези в глазах всматривались в небеса, ожидая возвращения своего внезапно исчезнувшего друга. Увы, небеса, как водится, безмолвствовали…