Так вот, дед не успел, и теперь его заботила судьба создания, которое только собиралось народиться на свет. Яйцо хранилось у него в камине. Оно почти остыло, когда мне его доставили. Я не надеялся, что виверночку удастся спасти. Но всё-таки переложил яйцо в свой камин.
— Это глупости, Оскар, — сказал я в ответ. — Она — живая. Я ручаюсь.
Людвиг наконец-то снова хихикнул. Я боялся в ближайшее время не дождаться.
С этими словами он распахнул плащ и вынул из-под него комочек пушистого седого меха, из которого торчали просвечивающие розовые уши и тонкие косточки свёрнутых крыльев. Нетопырь расправился и взлетел, опустившись на пол уже в человеческом облике — в облике грустной Агнессы. Белые ленты — вампирский траурный знак — перевивали её прекрасные косы. Я чуть не расплакался снова.
— Государь, — сказал, шмыгнул носом и вытер кровь о плечо, — неужели вы решили? Так скоро?
— Плату Та Самая Сторона сама возьмёт. Для тебя, юный владыка, — даром.