— Мы будем разбираться по порядку. И очередь дойдёт до всех. Поэтому не надо вопить. Успеете.
— Нет, не надо. Это, мальчик, уж слишком будет почётно и благородно. Не по чину.
Сейчас я уже не считаю Робина отвратительной тварью. Он делал то, что считал правильным, — у него тоже была своя справедливость. В этом смысле между нами даже можно усмотреть нечто общее — плевали мы с Робином на чужое мнение, не щадили врагов и шли напролом. Одна разница — я хоть иногда думал, что делаю.
Первое ощущение, которое я осознал, — холод. Ужасный холод. Холоднее всего боку под панцирем — в нём будто кусок острого льда застрял. И голове холодно. И мутит.
— А кто теперь будет меня воспитывать? — спрашивал задумчиво.
Оскар отвесил поклон, от которого мне стало чуть неловко. Я раньше не видел его таким, чудно показалось с непривычки. Но я подал ему руку для поцелуя — и меня чуть не захлестнул поток его Силы, совсем неожиданной на вкус. Я успокоился — Князь резвится. Князь хвастается могуществом. Князь собирается сводить счёты.