И все эти лейб-медики, просто медики, лекари, знахари, святые отцы кружились вокруг Людвигова ложа, как вороньё вокруг падали — чёрные, хмурые. Обсуждали, советы давали, поили его всякой дрянью…
Я хочу идти, даже бежать к ним, но откуда-то сверху падает какая-то шипастая решётка. И мы через эту решётку просовываем руки — но никак почему-то друг до друга не дотронуться.
В столице потом это основательно обсудили. Жалели принца Марка: ещё бы, он так напоминал покойного государя Гуго! Жалели кузена Вениамина — особенно дамы. Возмущались моей жестокостью. Забавно.
Удивляюсь себе, удивляюсь — но из всех пережитых мною потерь тяжелее всего было осознать, принять и осмыслить смерть вампира.
— Спасибо, — говорю. — Я примерно так и думал.
Он стоял перед зеркалами, парадный костюм примерял, для свадебной церемонии. Белый и золотой, этакое солнце на снегу, локоны рассыпались по блондам, перстни с бриллиантами горят, словно роса утром на белых розах. Шикарно, ничего не скажешь. Шикарно.