– Да ну их на фиг, эти деньги! Будем изображать кассу взаимопомощи для членов закрытого профсоюза «Жертвы репрессий и тирании». Сегодня же закажу у плотника резную вывеску и прибью над входом.
– Имею честь представиться – Лев Оболенский! Внук и единственный наследник старого Хайяма ибн Омара. Дедуля с джинном Бабудай-Агой отправился на Канары, а меня слёзно попросил восстановить в этом городишке социальную справедливость. Велел зайти к тебе – дескать, только с твоей помощью я одолею великого эмира… Так что прошу любить и жаловать!
– Ты получишь целый дихрем серебром, но если…
– Вай мэ! Безумец, как ты можешь думать о презренных деньгах, когда наши грешные души вот-вот предстанут перед престолом Аллаха?!
Эмир глянул на Оболенского, Оболенский на эмира, что-то где-то шло не по плану. Вместо ожидаемой свадьбы смутно вырисовывалась пародия на телепередачу «Моя семья». Впрочем, она и так является пародией…
Ахмед, отдохнувший и подлечившийся, встретил наших героев не очень ласково. Нет, не то чтобы попытался выгнать из дома или как-то на это намекнуть, но… Некая суетливость в нём присутствовала. Рабинович первый уловил завуалированные нотки неискренности и категорически отказался встать за лавкой, предпочитая занять пост у входа, как бдительный часовой.