— Ну, через три недели придёшь в ГАИ и они тебе чего-нибудь скажут. Примут, так сказать, решение по твоему конкретному случаю.
Ладно, решил я, надо хоть проверить. Были опасения, что вдруг, да не встанут — от УАЗа можно ждать чего угодно, — поэтому потащил примерять. Оказалось, что вылет я посчитал правильно, суппорта теперь не мешали.
Машина отказывалась ехать на передаче выше третьей — не хватало тяги. Но это, учитывая отсутствие тормозов, было даже и к лучшему… До гаража не дотянул буквально пару километров — рассыпался на мелкие детальки привод дроссельной заслонки. Зато счастливый бывший владелец отвалил столько запчастей, что для сборки ещё одного УАЗа не хватало только рамы…
— У меня есть отличная идея, как сделать так, чтобы всем было хорошо, и никому за это ничего не было!
Некоторое время ситуация ещё катилась по инерции, пока были живы те, кто помнил голодные времена — их, говорят, невозможно забыть. Эти люди ещё долго были сначала движущей, потом руководящей силой прогресса. Прогресса, потерявшего смысл, потому что цели его были достигнуты. Они совершали великие вещи и значительные открытия, ещё более укрепляя ситуацию изобилия и окончательно лишая происходящее всякого смысла, но уже их дети упёрлись в непреодолимую стену вопроса «зачем»? Зачем это всё, когда и так каждый человек сыт? Чем занять всех этих людей, если 10 % населения легко может прокормить остальные 90 %?
Пётр отвёл меня в ту же комнату, где я спал и там торжественно, несколько рисуясь, дёрнул вверх незаправленную кровать. Та неожиданно поднялась вертикально, а бельё на ней стремительно смоталось вниз в компактный рулон и исчезло где-то в полу, я не успел разглядеть как. Сама кровать втянулась в стену в углу, а на её место выехал прозрачный стеклянный сектор, где за стеклом гордо стоял унитаз, а вверху красовался душевой распылитель. По крайней мере, он был на него похож.