Яга хлопотала у стола, невозмутимый Василий по-прежнему сидел как приклеенный в её горнице, конспектируя всё, что следует. На белоснежной скатерти никаких разносолов – водка, каша, чёрный хлеб и малиновое варенье.
В прежние времена я бы, наверное, покраснел или обиделся. Сейчас уже ничего, привык, даже не оборачиваюсь. Лукошкинцы – народ общительный, широкой души и безграничного любопытства, уследить за каждым просто невозможно… Пусть себе болтают, это скорее проявление заботы, нежели желание похохмить над органами. Мне так кажется…
– Кнут Гамсунович не отказали, – с неким вызовом вскинулся он. – Вчерась, почитай, всё время после цирка в Немецкой слободе провёл, и беседовали со мной на равных – зело я индивидуум яркий!
– И я о том же… Может, мне ещё какую картину у него прикупить? Пущай хоть бы и голые, тока самый срам от ладошками б прикрыли…
Бабка невыразительно пожала сухонькими плечами и занялась домашними хлопотами. Ладно, пойдём традиционным путём, будем методично разматывать каждую ниточку, возможно, хоть что-то проявится.
– За проявленное в ежедневной борьбе с бандитизмом мужество и отвагу, за успешное выполнение особо опасных заданий и непосредственное участие в задержании наиболее крупных преступников младший сотрудник Лобов Дмитрий Степанович премируется пятью рублями и кратковременным отпуском на родину!