— Вот теперь я уже совсем ничего не понимаю.
— И так, и не так… Это, опять же, не важно, поскольку никак ни на что не влияет — махнул зажатым в руке печеньем глойти, — Давай не будем углубляться в теорию. Практически говоря, они мне нужны там, где они есть.
● Всякий Мастер — механик, но не всякий механик — Мастер
Это простой вариант, скучный, без интриги. Если же есть желание поизвращаться, то можно вернуть артефакт под каким-нибудь предлогом обратно рейдерам и закупить побольше попкорна. Посмотреть, кто кого, поболеть, похлопать. Хуяссе я коварный, да?
В ладонь подуло холодом — проход открылся.
Вот тут-то и выходят на сцену мои «добрые друзья» — гремлины. Народ грёмленг со своей консервативностью в жизненных привычках и талантом к технике оказался последней ниточкой, на которой повис над пропастью здешний социум. Андрей высказывался о гремлинах довольно пренебрежительно, указывая на то, что они не созидатели, а ремонтники. Скрутить что-то из готовых деталей — это пожалуйста, но изобрести что-то новое — нет, не их стезя. Слишком консервативны, слишком зашорены, слишком осторожны, чтобы не сказать трусоваты. Слишком замкнуты в себе и своём микросоциуме. Однако именно это оказалось их сильной стороной. Конечно, какая-то часть гремлинов тоже потеряла себя в прелестях виртуальности, но в большинстве своём они остались верны «правильному грёму» и обходились без дополненной реальности. Поддержание функционирования здешних систем вскоре оказалось практически целиком на них. Однако, в отличие от аборигенов, у «народа грём» оставался запасной выход — покинуть этот срез. И, когда они посчитали ситуацию безнадёжной, то разбежались, как тараканы, после чего все посыпалось окончательно.