— Мне бы и самому не помешало понимать побольше… — в конце концов выдавил из себя Йози и, смутившись, неловко помахал рукой, прощаясь. Он отправился назад в гаражи, и даже толстокожему мне было заметно, что ему очень не по себе. Ничего, если он и вправду останется в нашем мире — привыкнет. У нас подлость более-менее норма жизни. А мне было всё равно, чего они там мутят. Меня ждала дорога.
● Одиночество — это когда некому придержать контргайку.
— Ну, так они всё равно уже ничьи… — пожал плечами я.
— У тебя наверняка много вопросов! — продолжал он заливаться соловьём, — Проходи в дом, чего на улице торчать!
Несмотря на то, что аборигенное нечто было одето в довольно-таки обтягивающий комбинезон, определить его пол было затруднительно — то ли безгрудая девица, то ли жопастый парень. Комбинезон, кстати, того же серого цвета, что и всё вокруг. Прислони к стене — сольётся, пожалуй. Городской камуфляж, практически. Волосы острижены коротким ёжиком, на лишённом растительности лице нечто вроде плотно прилегающих к коже то ли больших очков, то ли полумаски… Больше всего похоже на повязку для сна, но выполненную из какого-то мягкого пластика, серо-голубоватого цвета, как окна домов. Похоже, что при столкновении сначала со мной, а потом с поверхностью, абориген получил хорошую встряску — он (она?) сидело на земле и крутило головой, как ушибленное.
Из УАЗика пришлось вытряхнуть заднюю лавку — благо, это несложно, — и окончательно превратить его в минигрузовик. Нагрузили его в четыре руки железом немилосердно — благо, ехать недалеко, и потихоньку почапали, на первой-второй, перекосившись на один бок на убитой рессоре. Так-то ездишь — ничего, а нагрузить — сразу видно, что рессоры разные… Безобразие, кстати, надо поменять. Зато гараж практически очистился.