Я бережно кручу в руках очень красивое издание в твердом переплете: «Куцель Владимир Михайлович. Биография». И имя автора на обложке – «Филипп О. Панфилов».
– Слушай, мама уже весь мозг съела расспросами о тебе. А я и рада бы ответить, но что? Не буду же я объяснять им, какой ты хороший, надежный, умный, а потом ставить перед фактом, что ты – безработный! Может на следующие выхи вместе съездим? Познакомлю тебя, наконец… – рассуждает Вика, и тут же перескакивает на другую больную для нее тему. – Слушай, а что с планами-то у тебя? Что надумал? Может все-таки в «Белый холм»? У меня там кадровичка знакомая, они крупные дистрибьюторы, но с продажниками текучка, постоянный недобор штата. Может, попробуешь? Там средненькие ребята за год работы уже на машину с салона зарабатывают, а тебя – так, вообще, с руками оторвут! Ты же продажник от бога! Я договорюсь…
– Костян, ты вроде не глупый парень, найдешь, что сказать. Скажешь, что кодер-пэхапэшник и звонишь по поводу вакансии. Номер я тебе скину сообщением.
– Да-да, простите. Вы принесли нам свои стихотворения.
Я смотрю в календарь на смартфоне – совсем не отслеживаются дни недели без четкого рабочего ритма – ага, сегодня среда, а значит это та самая группа, в которую я хотел записаться. Не, с такими неучтивыми и недружелюбными ребятами вместе тренироваться желания что-то нет.
Все вскакивают со своих мест – кто в трусах, кто без, кто-то босиком – и становятся за спинами конфликтующих сторон, готовясь вмешаться. Нездоровая атмосфера накаляется, и я неуверенно замираю, обернутый полотенцем, так как путь в душевую перегорожен.