– Ему не нравится, – просто отвечаю я. – Не хочет он музыкой заниматься. Но он очень добрый мальчик, и очень вас любит, а потому – скрывает, не хочет расстраивать, старается…
– Филипп, постойте! – страдальчески восклицает заведующий, протягивая руку. – Давайте договоримся!
– Куда? Сейчас у него загорится зеленый, мы не успеем пешком, догоним на следующем! Никуда он не денется, Милена!
– Спасибо, мам, все было вкусно! – говорит он. – Я пойду, поиграю, пап?
Меня поражает выдержка Вики – она не задает вопросов, не бьется в истерике, не требует объяснений. Моя женщина, кажется, понимает, что пока не время и не место. Еще ничего не конечно, и непонятно, что делать с Гречкиным. Оставлять его в живых нельзя. Кому полиция поверит – сотруднику мэрии или безработному мне? Да еще и в ситуации с мертвым полковником.
– Степан Лаврентьевич, триста рублей за квадрат – красная цена. С учетом относительно свежего ремонта, клининга и охраны в виде бабушки-одуванчика, ха-ха, предлагаю вам пятнадцать тысяч.