Отделение (дом родной!) встретило двумя приятностями. Во-первых, гулящий Васька вернулся. С потрёпанным видом, свалявшейся шерстью, грязный до положения риз, но с пламенной любовной мутью в глазах. Рассказывать ничего не стал, стрельцы и не требовали, понимающе хмыкая в усы…
– Выходит, да не так! Они на тебя сзади напасть хотели, в пылу драки и убить могли. А кто ж бессознательного да связанного резать будет? Не такие уж они злыдни, так, дураки деревенские… Попинали бы лаптями, да и ушли бы, но тут парень ваш Митька явился – в таком виде, что у меня до сих пор живот от смеха болит!
– А я знаю?! Думала, может, хулюганит кто…
– И вот ещё, пока помню: вы с Еремеевым дармовых конфет для экспертизы насобирать обещали, успели?
– Ой, он весь синий такой, как василёк… Ну там рост, плечи, живот кубиками и штанишки… Ой, как глазоньки прикрою – так и стоит передо мной весь, плащом развевается… Они, штанишки, значитца, красненькие будут, коротенькие и так облегающие всё там… Ага… да, буквально слюнки текут… Ой, а вы ведь его мне найдёте, правда?
Дальнейший бред можно смело опустить за ненадобностью. Слушать, как они поочерёдно возносят друг дружку до небес, было просто невыносимо… Это какое-то заболевание психическое, поехало – не остановишь, значит, заразное… Глядя на Ягу, я уже начал скатываться к состоянию отупевшей прострации и был спасён лишь тогда, когда самодержец вышел отпустить сопровождавших его лиц восвояси.