Я потупилась, чувствуя, как горят от смущения щёки. Хотела подколоть… а явила жадность пополам с глупостью. Очень стыдно. Впредь буду лучше думать.
Так я, обмотанная от лодыжек по макушку защитными заклинаниями и верёвками, оказалась в выстуженной комнате пустого дома.
— Колин, Эль, что встали? Я должен повторить, что отец зовёт? — И небрежно бросил послу: — Нам пора, до скорой встречи! Да, надеюсь, вы не станете вымещать радость от нашего свидания на невинных пальмах и птичках? Было бы крайне некрасиво. Хорошего вечера, лорд!
Сигнал… а я и не подумала! Да, сигнал должен быть! Не может же наш враг сидеть в лесу неотлучно в ожидании меня?
— Уже! И на себя, и на тебя, — прошипел Колин.
Женщина оказалась говорливой. Скучавший Ален, до того с видом великомученика переминавшийся с ноги на ногу у меня спиной, откровенно взбодрился, слушая нашу оживлённую беседу, перемежавшуюся всплесками рук, ахами и охами. Я сумела вытащить из торговки бельём всё, что та знала, — и о семье Вийет, и о самой девушке, и о свадьбе, которая, кстати, состоялась без малого три года назад. А напоследок — в благодарность — купила несколько льняных салфеток с вышитыми васильками и пшеничными колосьями.