– Идем, – усмехнулся я и повел Везунчика вперед. К счастью, девице пришлось от меня отцепиться: в лесу под ручку не погуляешь.
– Ну подумай! Я сам-то внимания не обратил, это мне Хадрисс сказал перед тем, как мы с ним расстались. Он ведь с Золотом через Фойру плавал, видел его, считай, раздетым…
– Да? Ах да, я сказала, что я единственная наследница, но ведь это правда… После меня у мамы уже не было детей. Жаль, – добавила Эсси, – что он так и не вырос. Это духи взрослых могут меняться… Клянусь, одна из прапрабабок выглядела моей ровесницей! Но это и понятно, кому же хочется быть старой развалиной? Они просто возвращаются к тому облику, который им нравится… А дети навсегда остаются детьми, Север. Это так несправедливо…
– Она так выла… – добавил вдруг он, а я не нашелся, что сказать.
– Так ведь она особые слова сказала, ты не заметил разве? – удивилась Эсси. – Только она их переврала немножко. Нужно говорить «пусть этот гребень служит тебе, как мне служил», а когда человек его возьмет, закончить – «и как он служил мне, так и ты мне служи». Смысл, во всяком случае, именно такой. Понял теперь?
Шалаш на двоих – дело несложное, я управился как раз к тому моменту, как вернулся совершенно мокрый Золот с охапкой хвороста, а Хадрисс закончил резать оленину.