– Стыдись, дубинушка, – тоже не сразу нашлась бабка. – Нешто ж я тут так злобствую, что от меня свои же сотрудники шарахаются?!
– Казаки там… – с благоговейным ужасом выдохнули стрельцы. – Уж ты не ходи, отец родной, мы за отделение все костьми поляжем, а не пропустим!
– Да ладно вам… – Я похлопал царя по спине, помог поправить корону на голове и едва ли не силком усадил на широкую узорчатую скамью. – Это вы из-за невест?
– Никита Иванович, – укоризненно обернулся он, обнимая новую подружку за шею. – Что ж вы без стука-то, невежливо будет…
Царь встретил нас троих в памятных палатах, которые я про себя окрестил Овальным кабинетом. Горох внешне совершенно не похож на Билла Клинтона, но своих очередных пассий предпочитал принимать именно здесь. Маленькое окошечко с геранью, две резные лавочки, стены в цветочном орнаменте, шкафчик с вином и сладостями, а в дальнем углу – дверь, ведущая непосредственно в спаленку.
– Николи не можно казати, бо вы – мент кацапский, а це дило – наше, казацкое, запорожское! – медленно и проникновенно начал наш (или уже не наш?!) младший сотрудник. – Невмочно, шоб москали до нас спрос имели. Чи мы сами не при головах будемо?