— На вас, троцкистов недобитых, еще и обмундирование переводить? Ничего, так походите.
— Сушите, товарищ Лерман, а утром подвяжете каким-нибудь шнурком, — подсказываю ему ход дальнейших действий.
— Палачей? Что ж, в какой-то мере верное определение, — ровным голосом произнес Сталин, гася окурок в хрустальной пепельнице.
— Нечего здесь смотреть, пойдем отсюда, — сжал я плечо замершего в немой сцене Лехи.
Приморский бульвар, памятник Дюку Ришелье, Потемкинская лестница, дом с Атлантами, наконец, знаменитый Привоз… В общем, время я не терял, во время вынужденного простоя повышая свой культурный и не только уровень. Интересно было наблюдать и за одесситами. Все же они довольно сильно отличались от москвичей как в манере поведения, так и в разговоре. Выглядело это довольно мило, особенно когда общаешься с коренным одесситом.
Ничем непримечательная улица кроме как чисто местечковой архитектурой и зданиями постройки XIX века. Наверное, тут много чем торговали когда-то, судя по названию, но сейчас по пути к дому?13 мне попалась лишь одна скобяная лавка. Сам же номер дома особого суеверия у меня не вызвал. Если кому-то и грозят неприятности, то пусть это будут его нынешние обитатели. Вернее, отдельная их часть, собравшаяся на этой «малине», оказавшейся одноэтажным деревянным домом на кирпичном фундаменте, запрятанным в глубине двора.