— Тогда обойдемся без сюрпризов, — легко согласился я.
Ежов, как ни в чем ни бывало, поднял трубку телефона внутренней связи и попросил принести два стакана чая с лимоном. Отдав распоряжения, снова обратил внимание на мою персону.
«Почему они холодные, в комнате уже достаточно тепло, — почему-то всплыла в голове мысль. — А, ну да, закон физики, тепло — оно вверх уходит, поэтому доски еще прохладные».
И тут же получил такой силы удар в ухо, что кулем свалился на пол. В глазах потемнело, в ушах зазвенело, попытался приподняться, уперевшись ладонью в пол, но тот предательски покачнулся, и я снова распластался на холодных досках.
— Называется песня «Потерянный рай», я ее недавно сочинил от нечего делать, — нагло приписал я себе чужие лавры.
В тот же день побывал и на прогулке. Вывели нашу группу во внутренний дворик, в углу которого высилась, как мне объяснил артиллерийский инженер, знаменитая башня Пугачева, где, по преданию, сидел сам Емельян Пугачев. И вроде бы в этой башне приводят в исполнение приговоры, то бишь расстреливают тех, кому вынесен окончательный и бесповоротный приговор.