Туго обернув мой торс бинтом, на прощание посоветовал по возможности соблюдать покой, лишний раз не нагибаться, а через неделю пообещал посмотреть меня снова.
В общем, тетушка побожилась, что обязательно найдет время съездить в Москву, забрать сестер. Расспросила Лешку, на каком кладбище похоронили мать, оказалось, на…, в одной могиле с отцом. Пообещала и ее могилку навестить, цветов положить.
Спустя два часа Василий уехал, и внимание Иосифа Виссарионовича полностью переключилось на дочь. Она сидела в кабинете у него на коленях, рассказывая об успехах в школе, о том, как у нее ладится с английским языком, хотя, по мнению отца, в это время более актуальным было бы знание немецкого. Это были те редкие минуты, когда отец народов был по-настоящему счастлив.
— Не спят еще, — сказала Варя, бросив взгляд на освещенные окно второго этажа.
— Э-э, того не ведаю, может, и купил, — заюлила старушка.
— А как же ваш дед народ мутил? Против царя агитировал?