Толком не поймешь: морозно на самом деле, да так, что не помогает благоразумно поддетый перед прогулкой фирменный комплект термобелья, или до позвоночника добрались холодные щупальца ужаса.
Приятная и безукоризненно вежливая девушка небрежно глянула на наши справки-разрешения с места работы и, почеркавши колонки цифр на бумажках под копирку химическим карандашом, выдала ярко-красные типографские квитанции-плацкарты. На каждой красовалась изрядно подзабытая мной аббревиатура наркомата путей сообщения и его пиратский герб – перекрещенный с якорем абордажный топор. Калькуляция стоимости служила основанием для взыскания целых сорока трех рублей – за мягкость, место и белье.
Идиллия закончилась километров через пять, когда я выскочил на вырубку, к счастью, не свежую, скорее прошлогоднюю. Но сам факт! Вернувшись чуть назад, я выбрал подходящую сосну и полез наверх. Утешительного мало: впереди лоскутики полей или лугов, разгуливают бараны, чуть поодаль, с юга на север по дороге, как немыслимый признак цивилизации переваливается на ухабах, а порой и немного пылит непонятно как попавший в карельскую глухомань, похожий на черную ванну рыдван, скорее всего с большим начальством на борту. И уж совсем у горизонта, над стеной леса язвами облупившейся позолоты торчит купол деревянной церквушки, с развернутым лицом ко мне крестом.
– Рас-с-сказывай. Живо все рас-с-сказывай.
Скоро у меня нашлось, чем занять свободное время: учебой. И ведь было чему! Редкий из моих соседей-заключенных не говорил свободно на двух, трех, а то и более языках. Мой же институтский английский, который я ранее полагал вполне сносным, на поверку оказался до неприличия ужасен.
– Можно ли поинтересоваться, откуда появился топор? – с эдакой нарочитой небрежностью поинтересовался господин капитан. – В перечне исходных вещей сей важный инструмент не значится, – он не преминул ткнуть пальцем в неровные строчки своих записей. – В данную часть вкралась ошибка, или же потом вам удалось его купить или найти?