В ту же минуту таинственная сила отпустила мужиков. От неожиданности они попадали на пол, грохоча доспехами, но быстро сориентировались и прямо на карачках бросились к двери. Думаю, вторично этих молодцов в отделение и калачом не заманишь…
– Следил я за ним… – вынужденно выдавил мужичок, – думал, он меня к чертежам похищенным выведет. Ну, или уж на худой конец секрет какой следственный выболтает… А как подойдешь? О нем слава дурная ходит, а у меня здоровье холерическое, я свою головушку боярам в подмогу берегу. Вдруг да вдарит супостат по неприкосновенному?! Смотрю, а он за забор держится, тока доски хрустят. Думаю, вот оно! Подойду, спрошу, не заболел ли часом? Слово за слово, в кабак, за бутылочку, а там пошло-поехало… Кто ж знал, что он, ирод бессердечный, меня без вопросов в дегтярной луже мордой возить станет?!
– Ничего мы с тобой не могли бы, Никита Иванович. – Олёна выпустила мою руку и чуть не плача остановилась. – Да посмотри же ты на меня, дитя недогадливое! Я же не человек… я…
– Фома, проверьте всех здесь присутствующих, обыщите двор и все подсобки. Если что подозрительное, сразу докладывайте мне. Граждане, прошу всех сохранять спокойствие и не мешать работникам отделения! Ведь никто не хочет, чтобы у Селивестр Петровича были неприятности с законом?
– А вот срубит тебе Горох башку твою дремучую за таковую радость – будешь знать! – погрозила пальчиком моя домохозяйка. – Предупреждали ведь… За каким лешим ты на сеновал с девками поперся?!
– Негусто… – поморщился я. Версия о причастности иностранных гостей тоже пока успешно проваливалась. – Слушай, ведь гражданка Сухарева на данный момент фаворитка у Гороха, как к этому относятся ее подруги?