Постоянных мест ни у кого нет, но тем лучше: в условиях сенсорного голода наблюдать за процессом поглощения пищи в исполнении разных людей – примерно то же самое, что смотреть телевизор. «Программы» в ассортименте, понятно, не все одинаково интересны, но сориентироваться не так и сложно. Для начала, каторжане делятся на две большие и враждебные друг к другу партии: «живоглоты» и «фаршмачники». Первых заметно больше, их философия примитивна и скучна: нечего себя травить видом чужой еды, поел – побежал. Для ускорения процесса они не чураются кощунства (с крестьянской точки зрения) – крошат хлеб кусочками в баланду, превращая ее тем самым в сравнительно пристойный суп.
Поверка ворвалась неожиданно и удивительно нелепо, сразу несколько человек в заношенных кожанках, разнокалиберных фуражках, с дубинками вместо шашек и шпорами, звенящими на каждом шаге. Дежурный по роте подскочил с рапортом, вместе они пересчитали ряды… И вот долгожданный отбой на узенькой полоске дощатых нар.
Скоро передо мною развернулась широкая панорама из лагерного быта со всей его беспощадностью, знаменитым зоновским блатом, административной структурой, расстрелами, зачетами, довесками, пайками, жульничеством, грабежами, охраной и прочими «мелочами».
К моей удаче, на углу примостилась явно неуместная в век сотовой связи труба газетной тумбы. На главной, самой удобной для чтения позиции… Как можно ожидать другого?! «Правда», от 25 декабря 1926 года. Под колеблющимся зеленоватым светом уличных фонарей я разглядел на первой странице заголовок: «Реакционные законопроекты английского правительства», над ним убогую карикатуру, на которой несколько гипертрофированных буржуев протягивали непонятную бумагу с печатями истощенному мужчине, наверно, рабочему.
– Главное, чтоб денег на такси хватило, – философски заметил я в ответ. И продолжил, но уже про себя: «А в 21-ом веке тут Uber вовсю работает. Прямо из вагона вызвать можно».