– Меня и пассажирское местечко вполне устроит. Главное – чтоб не очень задорого. Можно даже на палубе, лишь бы навес на случай дождя был. Мы не привередливые.
– Ладно, в Ярик придем – там и разберемся, кто нас с топлива так радикально подвинуть решил. Думается мне, что в Городском Совете на такие фокусы посмотрят без одобрения – сферы поделены давно и по-честному. А это все – конкретный беспредел. И с Турком тоже решать нужно…
Из еды, несмотря на пронзительные рулады желудка, самым несознательным образом «демобилизовавшегося» по случаю окончания боевых действий, взять ничего не рискнул. Впрочем, особого выбора там и не наблюдалось. Сухарей у бандитов при себе не было, единственная банка каких-то консервов без этикетки выглядела уж больно… шарообразной (вот только ботулизма мне не хватает сейчас для комплектности), а узкие полосы вяленого мяса почему-то доверия не внушили. Мало ли, что они там у себя на Пустошах жрут? Разговоры ходят разные, и некоторым из них я своими глазами подтверждения видел. Так что – нафиг-нафиг… По незнанию налопаться человечины не хочется совершенно.
– Смену себе готовлю, кэп, – рапортую я. – Заодно устанавливаю дружеские контакты с экипажем. Сомневаюсь, что вам грызня между мной и остальными охранниками по душе пришлась бы.
– Юр, не обижайся, но давай к сути. Зачем вы собираетесь после каждого рейса – мне не так уж важно. Было что?
В общем, пришлось снова спускаться назад, в приемную константиновой конторы. Там он и выдал мне интересного вида жетон на тонкой цепочке, явно сделанный из «входной» фишки в казино. Были такие, без указания номинала. Их на деньги назад разменять нельзя было, только проиграть или в ресторане ими расплатиться. Откуда знаю? Доводилось мне в прежние времена в нескольких казино бывать. По службе. Когда кого-нибудь из тамошних посетителей «принимать» нужно было. А то и владельцев брали, прямо на рабочем месте. А потом после выхода указа – и закрывать ушедшие в подполье заведения приходилось. Вот как раз такой немного потускневший розового цвета кругляш с витиеватой каллиграфической надписью «Империя» мне Костя сейчас и выдал.