М-да, лоханись я хоть чуть-чуть – и нашинковал бы он меня на такой дистанции картечью, как каплуна. И дальнобойности, и точности хватило бы за глаза.
– Чем это вы там который час занимаетесь? – тормознул меня на выходе из такого же крохотного, как и все остальное на этой барже, камбуза Гольденцвайг. – С самого утра над головой привод жужжит.
А у старлея десантного – минимум три десятка девятнадцатилетних балбесов в подчинении, за которых он полную ответственность несет. Где уж тут на спортзал лишние пару-тройку часов выделить? Да и не нужны им, десантникам, все эти «рукомашества и ногодрыжества» по большому счету. Разве что для гармоничного физического развития. А в остальном – техника в армии рулит: «броня», минометы, артиллерия, авиация… Как в том старом анекдоте? «Чтобы вступить в рукопашный бой с противником, боец Спецназа должен сначала про…любить автомат, пистолет, нож, саперную лопатку…» и далее по тексту. На дворе – двадцать первый век давно, в штыковую никто пехотными цепями не ходит.
Словно почувствовав мой настрой, Арсений Витальевич пояснил.
Ну-ну, царапины… Это не из тебя, молодой человек, два ржавых железных «заусенца» ковыряли. Вот как на себе прочувствуешь, тогда и будешь умничать.
Значит, подсобим капитану, у него пальба до сих пор в полный рост идет. Развернув «Утес» на сто восемьдесят, практически сходу всаживаю «двоечку» в здоровенный пень-выворотень на склоне речного берега, аккурат под пульсирующие вспышки. Там мгновенно наступает тишина и «растворение воздухов». Это от обычной автоматной пули, пусть и с сердечником, такой комель – надежная защита, а вот для пуль НСВ – даже не помеха. Прошили и не заметили, только щепа мелкая на мгновение во все стороны брызнула.