- Не хочу отрывать от дел секретаря ЦК, - сказал Константин. Долгих покачал головой. - Хотя ты прав, Владимир Иванович. Не хочу звонить из нашего гадючника. Заинтересуются, почему? О наших отношениях там не знают. Пронюхают, начнут делать расклады: кто и под кем. Ну, их!
От улицы "Правды" до Одоевского мы домчались в один миг.
- Лучше во дворе, - предложил я. - Погода стоит хорошая, тепло. Да места больше, чтобы продемонстрировать новые протезы. Инвалиды смогут?
В узком двухместном купе я оказался один. Да и в вагоне переселения не наблюдалось. Четверг. В командировку ехать поздно, на выходные - рано. А вот в другие дни поезд Москва-Минск забит до отказа. Я сдал проводнику билет, получил постель, застелил полку и улегся, взбив подушку под головой. Итак...
- Обращаю ваше внимание, Игорь Петрович, - помог я, - документы у меня в полном порядке. На каждую вещь есть чек или купчая. Там, - я указал в сторону границы, - с этим строго. Я три таможни прошел, ваша четвертая. Если бы не дай бог... У вас может возникнуть вопрос: за что купил? Вот! - я вытащил из сумочки чековую книжку. - В Германии у меня счет в банке. Совершенно легальный.
В квартире поселились запахи молока и испачканных пеленок. Удивительно, но в этой атмосфере отлично работалось. А с пеленками и подгузниками справлялась стиральная машина. В той жизни ее у меня не было. Мы с женой жили мы на съемной квартире, денег не хватало. Грязное детское белье жена сбрасывала в ванну, и я, вернувшись с работы, стирал его до двух часов ночи. Наутро, невыспавшийся, бежал в редакцию. Пару раз засыпал прямо за письменным столом.