– Тогда зачем?.. И где ты возьмешь столько обученных стрелков?
Спросонья Мия позабыла, что к чему, и ляпнула целых семь лишних слов. Позже, увидев приорессу Виргинию, Нора кивнула в сторону новенькой и показала пять пальцев, а затем – еще семь. Старшая сестра все поняла. Нора получила кусок ветчины, а Мия лишилась обеда. Осталась на всю ночь наедине с волчьим своим аппетитом. Нора с удовольствием воображала, как новенькая мечется по келье, жует деревянные щепки или рукав балахона, чтобы заглушить голод. Будешь думать, прежде чем врать мне!
Ливень прошел серыми волнами по Лабелину, отбарабанил дробь по черепице, отхлестал тугими струями оконные стекла и ставни, прожурчал улицами, влился лужами в щели под входными дверьми… Покончив с городом, дождь переполз на околицу, и там нашел новую лакомую добычу. Пятьдесят тысяч человек стояли толпой среди поля. За их спинами трепетали шатры и навесы, чадили дымком походные кухни. Перед лицами людей ничего не было, лишь поле да тракт, уходящий на север. Люди ждали чего-то, а может – кого-то, и не смели уйти, не дождавшись. Ливень принялся за них.
– Боюсь, милорд, до зимы я не сделаю из вас лучника. И сам Темный Идо не сделал бы.
– Буду честен с вами, воины. Я не обещаю легкой победы. Не обещаю звона золота и громких почестей. Не обещаю, что многие вернутся живыми. Вы привыкли к быстрым и победоносным сражениям, привыкли, что враг дрожит перед нами… но нынешний враг не таков! Подобного врага никогда прежде не было. Потребуются все наши силы до последней капли – и все равно окажется мало. Будет трудно и жарко, на нашем пути вырастут железные стены, а земля станет гореть под ногами. Но если кто и сможет противостоять такому врагу, то это – мы, северяне. Никто другой! Ни одна сила в мире не рискнет обнажить меч, если мы не сделаем этого! Мы – последний оплот, мы – надежда Праматерей, и другой не будет! Мы родились на свет, чтобы вступить в эту войну. И я клянусь вам: это будет чертовски славная война!
Небо безоблачно. Светит Звезда, одинокая, как вечность. «Есть лишь одна Звезда», – так говорила Аланис Альмера, имея в виду себя саму. Звезда сгорела заживо. Тонкий янмэйский каламбур… И шутовской колпак на голове убитого герцога – еще одна милая шуточка. У императора теперь два шута: живой и мертвый. Мертвый забавнее.