– Так точно, кайр. Вернемся – спросите ее.
– Пятьдесят девять тысяч эфесов, – опередил его Эрвин. – Мне понадобится не три месяца, а пять.
Мысли Миры напоминали морозный узор на стекле: разбегались лучами, ветвились, сплетались в причудливый орнамент.
На стенах имелись и лучники, и арбалетчики. Они прекрасно видели события, но для стрельбы требовался приказ, а капитан стражи валялся без чувств. Пока не явится кастелян, стрелки могут только смотреть.
– Отлично. Сир Джоакин, со мной. Внесем ее светлость.
А следующим днем явилась вскоре пополудни: собственно, в первую же минуту, когда Эрвин остался один.