– Что это, миледи? – уточнил Эрвин. – Попытка примирения?
Маркиз Уиндли – полководец врага – допустил фатальную ошибку: позволил пехотинцам второй фаланги увидеть то, что случилось с первой. Мечи северян, копыта коней, стрелы своих же лучников. Месиво из грязи, крови и костей… Не стоило копейщикам смотреть на это. Когда кайры втоптали в землю остатки авангарда и двинулись вверх по склону, вторая фаланга бросилась наутек. А затем и лучники, лишившиеся прикрытия.
Эрвин подумал. Подобрал осколок витража – тот оказался на диво красивым: идеально круглым, зеленым с черной точкой. Возможно, он изображал глаз Максимиана.
Окруженный шестью иксами, сопровождаемый знаменосцем, к ним приближался герцог Эрвин Ориджин. Десятник Трейс уже видел его при Уиндли. Но если бы и нет, все равно не спутаешь. Доспехи цвета ночи, фамильный герб вычерчен тонким серебряным узором, серебристый плащ летит по ветру за плечами. Жеребец воина – свирепый вороной демон; сверкают зубы, блестят глаза. Ни копья, ни щита в руках всадника, лишь одноручный меч на поясе. Никем, кроме Ориджина, этот воин быть не мог.
Со следующего дня жизнь начала налаживаться.
– Мою служанку. Я послала ее с поручением, и она исчезла. По словам мажордома, Эф позаботился о ней. Милорд, если Линдси еще жива, простите ее и снимите наказание! Она ни в чем не провинилась перед вами. Лишь выполняла мой приказ и понятия не имела, в чем его смысл.