– Потому, что ты не слышал стука. Я гремел в дверь раз пять.
Парни бледнели от страха и отводили глаза. Один, второй, третий… десятый. Все до единого боялись. Дрожали от мысли о камерах, дыбах, «спелых яблочках»… Плохо. Вор не должен был испугаться. Услыхав, что речь идет не о краже документа, вор испытал бы облегчение. Марк надеялся заметить эту эмоцию на чьем-то лице… но не замечал.
Пища и вовсе не шла ни в какое сравнение с монастырской. Это даже не перемена к лучшему, а просто таки небо и земля! Еда утром и днем, и даже вечером! Завтрак в постели – чашка кофе и кусок пирога, всякий день разного; ужин в кресле у камина, с книгой; обед в малой графской трапезной среди соцветья здешнего общества.
– Я хотел спросить вас, милорд. Будучи мертвым, вы бы вряд ли ответили.
– Благодарю, ступайте. Мы еще полюбуемся немного.
– Но где же нам… Откуда взять… Ведь бешеные деньжищи!