– Держи, добей несчастного. Все равно он чумной. Вон, таскает на брюхе цисту аппаратного терминатора. Хорошо хоть бегал по стандартному маршруту, не разнося гадость по сектору.
Лина выдергивает руку из обильно кровящей раны. В ее кулаке зажат детонатор от тандемной ракеты ПКО – брат-близнец последнего аргумента Павла.
Подвешенный под потолком контейнер, от души набитый все теми же кирпичами цинков, подчинился гравитации и рухнул на палубу. Пол под ногами вздрогнул, а стальная сколопендра с придавленным хвостом яростно забилась под неподъемным грузом.
Задумчиво чешу лобовую броню шлема и прикусываю губу.
На «Марате» – хаос и анархия. Кровавым эхом звучит последнее «прощай» от сбежавшего «Миелафона»: оглушительно тявкают автоматические пушки, шипит раскаленная плазма, стонет разрываемое железо. Такой симфонии крейсер не слышал со времен последнего боя в строю флота. Когда потерявший скорость корабль отрезали от основных сил и в его внешнюю обшивку впились якоря абордажных шлюпок Роя.
Вождь медленно и торжественно поднес верхнюю пару конечностей к сверкающей маске лица. Вспыхнувшим на кончике пальца плазменным резаком он одним коротким движением вспорол собственную грудину и с чавкающим хрустом вывернул наружу каркас из синеватых ребер.