— Одежду. Она в шкафчике в раздевалке. Номер шкафчика — восемьдесят два. Не идти же домой в робе.
— Все равно не поверят, — вздохнул он. — При шлифовке сверху, осколок ударяет в щиток.
А это мысль! В том времени я писал стихи — в юности. Их даже печатали, причем, в Москве. Но парни в Литературном институте разъяснили мне, кто поэт. Я не стал возражать, но стихи писал — в стол. Как говорили, для себя. Что ж…
— Розы есть? — спросил я продавца с характерной внешностью.
— М-да! — Панкин почесал в затылке. — Мальчик не советский?
Лиля поколебалась и стащила кофточку. Я наблюдал за процессом с воодушевлением. Она не обращала на меня внимания — щупала и разглядывала покупку.