Оставив часть продуктов, я достал нож и доску, нарезал сала, колбасы, хлеба. Разложил это на тарелки, обнаруженные в шкафчике. Там же нашлись рюмки и поднос, расписанный цветами. Жостовский, наверняка, подарок. На подоконнике пылилась ваза. Я ополоснул ее под краном, наполнил водой, и опустил в нее цветы. Затем отнес вазу в комнату. Подтянул к дивану журнальный стол и поставил сверху.
Встав на пороге, я некоторое время обозревал место моего прошлого и нынешнего обитания. Аскетично. Две койки с железной сеткой и спинками из шпонированного ДСП. Стол, на нем лампа. Купили в складчину. И Коле и мне нужно готовиться к сессии. Хотя мне уже нет. Стул один. Если приходят гости, они сидят на койках. На окнах — шторы из плотного льна. Стенные шкафы, дверь в туалет… Душ — в подвале.
— Не за что, — я ответил на рукопожатие. — Так и напишите в объяснительной: обстоятельство непреодолимой силы.
— Э-э, нет! — запротестовал я. — Умер, так умер! Не хочу!
— Я всегда по тебе скучаю, — подтвердила Лиля. — Поговорим?
Тесть с семейством приехали в следующие выходные. В подарок нам притащили перину и две подушки, набитые гусиным пухом. Они весили, как кирпичи — и как только дотянули? И, главное, кто будет на этом спать? Мне ответили, что перина с подушками — это приданое Лили, его несколько лет готовили. Раньше везти было некуда, поэтому отдали сейчас.