– Ты что, думаешь, он мне нравится?! – возмутилась я. – Видеть его не хочу, не то чтобы внимание привлекать! – Помолчала немного и мстительно добавила: – А чертополох ему в ботинки я бы с удовольствием насовала. У тебя с той поры не остался?
– Это что за ерунда? С чего вдруг при гибели на практике другого студента я обязан заниматься транспортировкой не только тела, но и вещей? Я в грузчики не нанимался.
Кажется, он вообще не осознал, что я ему сказала, но хотя бы ушел. А вот Фогель – до нее никак не доходило, что ее здесь не рады видеть. Она сидела, пила чай с веделевскими пирожными и философствовала на тему своей большой и чистой любви. Мы выразительно зевали и делали вид, что не слышим ее вопросов. Но Фогель это не смущало – она продолжала свой бесконечный монолог, собеседник ей для счастья не требовался. Мне хотелось вылить ей на голову чай из ее же чашки, которая стояла почти нетронутой, и пристукнуть чем-нибудь тяжелым сверху. И не только мне.
– Я – пас, – твердо заявил парень. – Обысками пусть Сыск занимается. Поделитесь со следователем своими гениальными идеями. Если судить по тому, что вы рассказывали о допросе, он оценит. И даже если это действительно Фогель, в комнате может и не быть записи заклинания. Кто ей позволит держать семейные наработки в общежитии? Самое большее, что у нее могло быть, – листочек с текстом, и тот на ее месте я давно бы сжег.
– В самом деле, Кэрст? – с легкой улыбкой спросил преподаватель.
Он посмотрел так, как будто был уверен, что все это ему послышалось.