– То, что у него таких невест половина нашей академии.
– Как меня использовали и бросили? Это не то, что мне бы хотелось вспоминать, – твердо ответила я. – Я сама себя после этого уважать не буду. Это Штадену все равно, с кем быть, он, поди, уже давно перестал вести счет своим девицам. А я хочу, чтобы меня любили. Даже кошки имеют право выбора!
– Неудобно – в смысле, неприлично, – пояснила я. – Давай ты меня все-таки отпустишь.
По дороге Штаден церемонно держал меня под руку и молчал. А я… я думала, что еще несколько минут, и мы навсегда станем чужими, и у меня не будет даже такой мимолетной возможности быть с ним рядом. Но в храме повторилась прошлогодняя история. Священник, недовольный нашим решением, утверждал, что если мы целый год прожили вместе, то незачем гневить высшие силы и обращаться к ним с просьбой расторгнуть брак. Штаден не сдавался и в конце концов смог уговорить этого поборника семейных ценностей воззвать к Богине. Но никакого отклика с ее стороны не последовало.
– Где ваша пострадавшая? – спросил тот. – Ведите ее сюда.
Дитер что-то невнятно бормотал и деликатно пытался ее отцепить, но Фогель держалась так крепко, что заставить ее отпустить его шею было невозможно. Наверное, единственной возможностью было использование приема, которым мой муж уложил Олафа, но Ведель не станет так жестко действовать. Возможно, зря. Мне было жалко их обоих – состояние привороженной Лизы было ужасающим, а на стремление Дитера никак ее не обидеть смотреть тоже было тяжело.