Я обреченно вздохнула и пропустила его внутрь. И самого Макса, и сверток в половину его роста, который он чуть ли не волоком тащил за собой. Втащил, разулся и, достав из кармана куртки нож, взялся за таинственную поклажу — срезал веревки, подцепил кончиком лезвия шершавую сероватую бумагу и ободрал многослойную упаковку.
— Верно. — Макс удовлетворенно кивнул. — А так?
— Потому что я люблю эту девушку. И ты увидел это еще вчера. Но если тебе так важно, для официальных документов скажу даже больше — я сделал ей предложение, на которое она пока не дала ответа. Да-да, Нинон, не красней — скрывать что-то от оборотня бессмысленно, все равно разнюхает.
— Пока не понял, — честно признался мастер. — Но раз уж у нас сегодня вечер откровений, Нинон, дорогая, ты не хочешь мне рассказать, что именно ты мне подарила?
— Да и еще, раз нам дополнительная работа привалила, — пробубнил мастер, не оборачиваясь, — доделывай быстрее уже все сметы и бегом к Кайстен за материалами. А когда я рассчитаю, что нужно для этого заказа, сходишь еще раз.
А потом двинулся к шее, дыша мелко и часто, словно тычущийся в лицо хозяина щенок. Я тут же забыла про гордую неприступность и начала извиваться, безуспешно пытаясь отстраниться.