– Сто-ик-ять, я сказал, – дядя Миша протянул руку, попытался меня схватить. Уворачиваюсь, и он проваливается вперед. Я перехватываю Аркадьича, придерживая, чтобы он не ударился головой.
От лагеря слышались смех и музыка. А ещё ветерком пахнуло так вкусно, что наши животы сразу урчанием откликнулись. Веселятся там, а мы тут корячимся, бревна таскаем…
– «Стена-пять», принял, – отозвался Жихарев.
Вся жизнь перед глазами пронеслась в одно мгновение. Лица мамы, жены, дочери и… Рамона.
А сама села рядом со мной. Некоторое время сидели молча и болтали ногами.
Я ей улыбнулся и, приобняв, поцеловал в щечку.