Я вскочил и, сжимая арматуру, обернулся к оставшимся двум противникам. Одни из них продолжал впустую щёлкать курком наставленного на меня пистолета. Хотел сказать спасибо своему невольному помощнику, отправившего коллегу на перерождение, но решил, что это слегка невежливо - говорить спасибо, одновременно ломая кости. Поэтому просто со всей силой впечатал ему в бок своё оружие, ломая рёбра и позвоночник, отчего его перекосило и он начал заваливаться. Второй, увидев столь быструю расправу над своими подельниками, взвизгнув, попытался покинуть поле боя. Но это не входило в мои планы, поэтому я, схватив за шею ошарашенного потерей целостности костей его падающего товарища, взмахом руки отправил его тело вслед убегающему противнику. Полет был низким и недолгим, и вот уже два тела покатились по земле. Подскочив к раненому, я, вместо оказания первой помощи, схватил его за руку с пистолетом, который он опять вдруг на меня направил совершенно непонятно для чего, и, наклонившись, прорычал ему в лицо "Сейчас ты сдохнешь, урод!", а затем, наступив ему на грудь, рванул руку, с хрустом отрывая его конечность. Незадачливый гопник, наверняка уже начинающий немножко раскаиваться в содеянном, с тоской уставился на бывшее своё имущество, принадлежащее теперь мне. Или это он не на пистолет смотрел, а на свою руку? В любом случае, невыразимая печаль в его ошарашенном взгляде вынудила меня прекратить духовные терзания потерпевшего милосердным ударом железки по голове и я обернулся к последнему оппоненту нашего недавнего спора о справедливости распределения нажитых средств.