– Думаю, ничего, – Рейчел тоже взяла стаканчик и отошла к панорамному окну. – Красота!
– Тогда переходим ко второй части марлезонского балета.
Лиза примерила пиджак. Он оказался ей коротковат и к тому же жал в плечах, но вскоре ей вынесли со склада точно такой же, но большего размера, и вот он сидел на ней как влитой. А ей – гулять так гулять! – еще и белую рубашку мужского покроя предложили, и это был уже полный «улет».
«Скорость сорок километров в час! Взбеситься можно!» – Лиза выбросила окурок, хотя обычно старалась на борту не сорить, и, открыв железный ящик телефона, сняла трубку.
– Нет, Иван Христофорович, – не согласилась Лиза. – Мне сказали, я в коме семь месяцев пролежала. Стало быть, мне сейчас тридцать. День рождения как раз в январе был.
Под ногами глина, оттого и река шоколадно-коричневая. Редкие деревья, жидкий кустарник, тут и там пятна квелой травы. Следов вокруг много, но понять по ним характер происходивших в излучине Мосезе событий было сложно. С прошлого сезона дождей здесь не раз и не два вставали биваком. Одних кострищ Лиза насчитала полтора десятка. Впрочем, большинство было старыми, а вот одно – свежее, и огонь в этом круге камней зажигали много раз.