Ей и в самом деле было обидно. А ещё ей было стыдно, и стыд этот жёг душу так, что хотелось плакать. Но слезами делу не поможешь, не так ли?
– А в армии с какого года? – ничуть не смутившись, продолжил расспрашивать «доктор».
Истинная правда! Это было круче кокаина и «постельного троеборья», хоть с мужчиной, хоть с женщиной. Это вообще невозможно было объяснить словами. Только прочувствовать, только пережить. Чувствовать, переживать, наслаждаться!
– А тут и считать нечего! – отрезала Лиза, вживаясь в образ. – Это все признают.
Она достала из рюкзака ракетницу и одну за другой выпустила в наливающееся вечерней синевой небо две зеленые ракеты!
«А пять унций – это и есть сто пятьдесят граммов, если, конечно, унции американские. Если английские, то чуть меньше…»