– Ну что ты в самом-то деле, дядь Петр. Сказал, значит, сделаю.
– Поначалу попрошайничал, потом перебивался случайными заработками, за хлеб и кашу.
– Ну уж визитные карточки из золота чеканить не собираюсь, – отправляя ложку со щами в рот, ответил Петр.
Но для человека, привыкшего гульнуть, это деньги небольшие. Кабаки да бабы вообще высасывают их, подобно мощному пылесосу. Казалось бы, только вчера твои карманы были туго набиты купюрами, а уже сегодня там гуляет ветер. Поэтому ничего удивительного в том, что тот щуплый отправился на дело. Оно, конечно, это мог быть какой-нибудь злопамятный крестник следователя. Потому как вот так запросто напасть на полицейского… Но с другой стороны, поди в темноте определи, кто перед тобой, простой чиновник или следователь.
Начинать с каталажки, имея все шансы ею же и закончить, у него желания не было. Кто их знает, местные власти. Тут наверняка о правах человека и слыхом не слыхивали. А уж у человека без родины и флага этих прав и вовсе нет. Это к тому, что неплохо бы какие-никакие документы выправить. Словом, вживаться надо. Ну а раз так, то…
Игнатьев был несколько не прав в отношении своей дочери. Она не просто была сторонницей уравнивания в правах женщин и мужчин. Это ее желание вовсе не выражалось в том, что она начала курить. Папироса являлась скорее символом, чем самой сутью, как для многих барышень. Александра же пошла дальше: обряжаясь мальчишкой, она устроилась ученицей в механическую мастерскую.