– …говорю ему – часов пять еще, чего ты мечешься? Нет, отвечает, так оно, мол, надежнее. И тащит свой сундук, раскорячился…
Повинуясь внезапному импульсу и не давая себе времени на раздумья, он схватил первый попавшийся «уголек» и сжал в кулаке. Волна жара прошла по телу, но больше ничего не случилось. Кусок руды оставался твердым.
Двое тюремщиков, сидевших возле двери, вздрогнули, когда пленник поднял голову к свету и растянул губы в мертвой улыбке. Глаза раскрылись, и оттуда хлынул огонь. Вспыхнули волосы, загорелась одежда, лопнула кожа. Тошнотворный дым заполнил подвал. Пламя изменило оттенок, стало пурпурным, и оковы начали плавиться, как восковые свечи. Человек в огне рывком отлепился от стенки, шагнул вперед.
– До плоскогорья две сотни лиг! Не успеем!
Старичок пришел минута в минуту – надо полагать, служба у лорда-арбитра на всю жизнь приучила к точности. Огляделся, пригладил седые волосы, оправил строгий сюртук. Прогулялся туда-сюда, постукивая тростью и недовольно хмурясь.
– Угу, – протянула Криста, когда Ясень замолк. – Значит, говоришь, купчишка нашел, кому руду сбыть? Забавно. Ну с этим мы еще разберемся.