– Продолжай, – спокойно сказала вестница.
Тянулись дни, но про него как будто забыли. Ничего не требовали, вопросов не задавали. Ясень терялся в догадках, перебирал в памяти детали последнего разговора, но ничего путного не придумал. Иногда его накрывало бешенство. Он вскакивал, остервенело дергал толстую цепь, колотил ногой в стену (до двери было не дотянуться), возводил многоэтажные матерные конструкции, но облегчения это не приносило. Ясень утомлялся, садился в угол и обессиленно затихал.
Вернувшись в свою каюту, Мишка присел к терминалу в углу. Вставил в гнездо носитель с гипнопрограммой. Пока шла загрузка, полистал картинки с планеты.
– Ну цветы же! А учитель мне про столицу рассказывал, какая там красота…
– Открывай, – сказал Ясень, кивнув на сундук.
– Я теперь не самая популярная личность, – она усмехнулась. – Все слышали о моей размолвке с его величеством. Того и гляди, под домашний арест посадят, как лорда-арбитра. Но это даже забавно – смотреть, как они делают вид, будто меня тут нет. Отворачиваются, глазки отводят. Как дети, право.