Кони мечутся как безумные – сияние совершенно их ослепило. Бойцы, что ехали в авангарде, уже мертвы. Один лежит головой в ручье, второй рядом на берегу, а из глазницы торчит арбалетный болт. Служанку зарубили мимоходом, не дав подняться. Телохранитель ранен – стрела в боку. Он с Кристой бьется спиной к спине, но долго это продолжаться не может.
Ясень вышел во двор, где его дожидалась Тайя.
Первый охранник поравнялась с кустом, за которым ждала дракониха.
Знахарь сверкнул на нее глазами, и Мирка испуганно втянула голову в плечи. Казалось, старик сейчас заорет и отвесит ей оплеуху, но он сдержался – только сплюнул в сердцах, развернулся и пошел прочь.
На исходе первой недели он начал бредить. Во мраке вдруг возникали цветные кляксы, висели перед глазами, колыхались, словно медузы. Золотистые мотыльки роились под потолком. В ушах стоял комариный писк, звенели далекие колокольчики, чей-то голос вещал размеренно, четко выговаривая слова, но смысл ускользал в последний момент.
Конь пританцовывал, всхрапывал недовольно – ему не терпелось рвануть по улице, чтобы пыль полетела из-под копыт. Ясень сдержал его, натянув поводья, и оглянулся. Все они стояли у ворот – и отец, и матушка, и старая Веста, и заплаканная, непривычно тихая Пчелка. Даже маленький братец Радик, который едва оправился от болезни, упросил, чтобы его пустили на улицу. Закутанный до бровей, он напоминал сейчас медвежонка, глазенки сверкнули завистью и восторгом, когда Ясень, рисуясь, поднял коня на дыбы.