Дева-птица подняла взгляд. Ветер, утихший было, застонал протяжно и яростно. Земля под ногами вздрогнула, и море-степь покрылось штормовой рябью. Темное марево вставало у далеких холмов.
Кабинет подернулся дымкой, воздух стал горячим и вязким. Ясень увидел боковым зрением, как, задевая хлопья темного пепла, к нему ползет арбалетный болт.
У дальнего края поля имелась трибуна для почетных гостей. До сих пор она пустовала, но теперь там началось шевеление. Слуги суетливо тащили кресла – огромные и тяжелые. Толпа удивленно ахнула. Ясень не сразу понял, в чем дело, но потом до него дошло, и сердце забилось чаще.
Ему в спину уперлось острие чужого клинка.
Коротким движением я вспорол ему горло. Вытер клинок, развернулся и пошел прочь. Мертвец остался лежать на пучке соломы. Все честно – душу я оставил при нем. Мне она была ни к чему.
Ясень почувствовал жар в ладонях. На миг ему показалось, что под рукой – не дерево с вкраплениями металла, а настоящая змеиная кожа. И он вдавил в нее пятерню, впечатал изо всех сил, словно выжигая клеймо.