– Видишь вот ее? – Я кивнул на малышку, которая по-прежнему дрожала под стойкой. – Сейчас ты принесешь плащ. Ну или накидку, чтобы ее укутать. Это первое. Второе – фиалковый взвар, покрепче. Напоить ее. Третье – чистую рубаху мне. Четвертое – лошадь к черному ходу. Три минуты тебе. Пошел!
– Лорд-арбитр вряд ли продолжит исполнять свои функции.
Уже на бегу он сообразил, что возня на крыше прекратилась. Дом больше не вздрагивал, стало тихо. Ясеню это не понравилось. Он сбавил шаг, осторожно проскользнул в сени. Девица и ее спутники стояли, не решаясь выйти во двор. Переглядывались и вслушивались тревожно. Ясень поднял ладонь – спокойно, мол, я не враг. Барышня кивнула, а смуглый скривился, будто разгрыз подгнившее яблоко.
Поплутав минут десять, Ясень разыскал гончарную лавку, о которой говорил старичок. Остановился неподалеку и бросил взгляд на механические часы, висевшие над рыночной площадью. В его задачу входило наблюдение, а разговаривать со стариком должен Хлад. Но чернобородый почему-то не появлялся.
Медведь не произнес это вслух, но Ясень все равно его понял.
Потом парк закончился, и потянулись дома – в большинстве своем двухэтажные, облицованные голубовато-лиловым мрамором. Солнце отражалось в чистейших окнах, изумрудно вспенивалась листва деревьев, посаженных вдоль оград. В этих кварталах обитали аристократы из высших. И тут же, как объяснила Криста, располагался дом иерарха.