В столице он продал лошадь и купил лодку. Столкнул ее в воду и сел за весла. Город нехотя отдалялся. Растворились в дымке особняки, исчез из виду храм со знаками солнца, съежился фиолетовый купол, вокруг которого торчали три башни. Ясень греб, пока не выбивался из сил, отдыхал, пил воду и снова принимался ворочать веслами. Он плыл всю ночь, а наутро впереди показался драконий остров.
Он дал ей флягу. Звенка отряхнула ладони, вынула пробку и сделала несколько жадных глотков. Потерла шею, с наслаждением потянулась и несколько раз притопнула, чтобы размять затекшие ноги. Вместо юбки на ней сейчас были мешковатые замызганные штаны – конфисковала, наверно, утром у кого-то из братьев, причем без спросу. Звенка была единственной девчонкой в семье и к лишним церемониям не привыкла.
Он вышел с конюшни и направился к дому. Под ногами шелестели жухлые листья. Вроде бы только вчера собрали целую кучу, а ночью поднялся ветер и опять засыпал весь двор. Крыльцо у входа тоже не мешало бы подмести. Оно обиженно скрипнуло, когда Ясень поднимался по деревянным ступенькам.
Выбрался на рыночную площадь и огляделся. Здесь галдели еще сильнее, чем у причала. Все поминутно смотрели в небо и что-то доказывали друг другу, размахивая руками. Одни торговцы уже закрывали лавки, другие, наоборот, бросались ко всем проходящим мимо, надеясь что-нибудь продать напоследок. Один торгаш – неопрятный толстяк в расписном халате – даже осмелился схватить меня за рукав. Я молча двинул ему под дых, а когда он согнулся, добавил коленом в морду. Этим и ограничился, даже руку не стал ломать – только выкрутил для острастки. Я же не зверь и хорошо понимаю, что люди сейчас слегка не в себе.
– Знахарь ваш молодец. Все четко расписал, не придраться.
Оно верило, что всего лишь лечит планету. Одним движением удаляет нарыв. Сохраняет привычное равновесие. И в рамках этой логики мне нечего возразить. Разве что процитировать слова нашего капитана о том, что человек всегда стремится к чему-то новому, иначе он просто крот.